Вы пришли во «Время Красоты» после довольно длительного перерыва в эстетической медицине – два года. Как так получилось?
Начну с того, что я попробовал себя в разных хирургических специальностях: общей, онкологии, эстетике. И нигде, кроме как в пластической хирургии, я не испытывал полного удовлетворения от своей деятельности.
Перерыв же связан с тем, что я работал в «Институте красоты на Арбате» и после его закрытия временно перешел в одну из городских клинических больниц в качестве онколога. На новом месте мне пообещали открыть отделение пластической хирургии, но на протяжении двух лет этого так и не произошло.
В эти два года эстетические операции я проводил, когда пациенты, образно говоря, «брали за глотку»: «Нужно у вас, только здесь и сейчас». Приходилось арендовать где-то операционную и делать. Но в итоге я решил более не ждать у моря погоды – и вот я здесь! (улыбается).
Какие операции в вашем исполнении пользуются наибольшей популярностью?
Веки, лицо, грудь и живот. Часто провожу липосакцию. Из мужских операций у меня всегда был довольно большой поток на коррекцию гинекомастии – увеличенных грудных желез у мужчин.
Что для вас самое главное в работе с пациентом?
Достичь полного взаимопонимания. Потому что эстетическая операция – это всегда игра двух, пациента и врача. Нужно четко понимать риски, какой результат хотим и какой реально можем получить.
Например, иногда пациентки предполагают, что после маммопластики молочные железы будет идеально симметричны. Однако, даже если чисто технически удастся этого достичь, грудь будет выглядеть неестественно. Стоит ли гнаться за настолько выверенной, искусственной красотой?
Все в природе обладает некоторой асимметрией: допустим, левая и правая сторона лица отличаются друг от друга. Полностью симметричными они становятся только под посмертной маской.
А как вы изначально приняли решение стать пластическим хирургом?
Я единственный в кругу семьи, кто решил взять на себя такую ношу и стать врачом. Почему? Пересмотрел сериал «Скорая помощь» в детстве, наверное. В 2004 году я поступил РНИМУ им. Пирогова. Уже с первого курса точно знал, что специализироваться буду именно на эстетической хирургии: меня всегда завораживало, как трансформируется пациент в руках хорошего хирурга. Как один человек может буквально «лепить» из другого, заставляя отступить старость и исправляя врожденные дефекты.
И сейчас получаю удовольствие от каждого рабочего дня. Вне операционной у меня начинается просто физическая «ломка».
Это как?
Операционная – это то место, куда меня тянет, буквально «тащит за шкирку» в любом состоянии. Вот Отари Теймуразович тоже отмечает: «В отпуске меня начинает «трясти» без операций». Это просто особенности психики, у всех медиков она чуть деформирована в хорошем смысле слова. И мы, хирурги, без операций никак не можем жить.
